Вечером понедельника, 20 января, по беларусскому телевидению в прямом эфире показали дебаты между участниками президентских выборов. Александра Лукашенко там не было: как заявил политик на днях, у него нет времени на это и он даже не следит за ходом избирательной кампании. Интересно, что времени на предвыборные дебаты у «вечно занятого» Лукашенко не находится уже третий десяток лет. Первый и последний раз он участвовал в них в 1994 году, когда еще только боролся за президентское кресло и вышел во второй тур с тогдашним премьер-министром Вячеславом Кебичем. Все остальные выборы либо проходили без дебатов, либо Лукашенко их игнорировал. Рассказываем, что говорил этот политик в 1994-м, как победил своего оппонента и почему больше не рискует участвовать в состязаниях такого формата.
Казалось бы, видео дебатов 1994-го доступно на YouTube. Однако в процессе написания текста мы неожиданно выяснили, что дебатов в том году было двое, и в интернете доступна вторая, далеко не самая интересная часть. О первой же части были лишь упоминания в прессе, а текста или видео нигде не было. По просьбе «Зеркала» экс-депутат Верховного Совета, исследователь Сергей Наумчик нашел стенограмму первых дебатов в своем архиве (текст печатался в издании «Беларускі маніторынг»). Мы благодарим его за помощь.
Как появилась идея дебатов
Первый тур президентских выборов состоялся 23 июня 1994 года. В избирательные бюллетени попали шесть фамилий. Две из них воспринимались как технические: коммуниста Василия Новикова и главу колхоза «Прогресс» Александра Дубко выдвинула тогдашняя власть, чтобы оттянуть голоса у Лукашенко (получилось, скорее, наоборот: они забрали избирателей у премьер-министра Вячеслава Кебича). Реальных претендентов на победу было четверо: Кебич и Александр Лукашенко (тогда депутат Верховного Совета и директор совхоза «Городец»), а также лидер Беларусского народного фронта Зенон Позняк и экс-руководитель Верховного Совета Станислав Шушкевич.
Согласно официальным данным, в первом туре Лукашенко набрал около 45% и вышел во второй тур с Кебичем (17,3%). За ними шли Позняк (12,8%) и Шушкевич (чуть менее 10%). Правда, возможно, что в реальности Лукашенко победил уже в первом туре, на втором месте был Позняк, потом Шушкевич и лишь затем Кебич. Об этом мы рассказывали в отдельном тексте.
Однако штаб Лукашенко не стал опротестовывать результаты голосования первого тура. Александр Федута, работавший в штабе этого политика, открыто объяснял причину в своей книге «Лукашенко. Политическая биография»: «В случае их (результатов. — Прим. ред.) официального опровержения выборы могли быть признаны недействительными, а номенклатура получила бы шанс оправиться от испуга и не допустить повторного выдвижения Лукашенко».
Второй тур был назначен на 10 июля 1994 года. Перед ним и прошли дебаты.
Изначально идею дебатов выдвинул Беларусский народный фронт. Как рассказал нашей редакции Сергей Наумчик, БНФ предложил провести их между Лукашенко и Позняком во время агитационной кампании — еще до первого тура. Но будущий победитель отказался.
А вот после первого тура, как писал Федута, штаб Кебича сам предложил противнику встретиться в формате дебатов: «Трудно было придумать что-либо более убийственное для премьера. Мы с Сазоновым (Михаил Сазонов, подполковник милиции, активист предвыборного штаба Лукашенко, позднее — его помощник. — Прим. ред.), делегированные для ведения переговоров с пресс-секретарем Кебича Владимиром Заметалиным, больше всего опасались, что тот вдруг откажется от дебатов, „сорвется с крючка“. Но мы напрасно опасались: Заметалин сам начал нас уговаривать. И даже согласился на навязанную нами форму дебатов с участием журналистов, в те времена в большинстве своем ненавидевших Кебича». К слову, впоследствии Заметалин стал видным пропагандистом режима Лукашенко.
Ошибки Кебича и продажа тракторов
Ведущим эфирных дебатов был известный тогда тележурналист Эдуард Мельников. Позже в интервью он рассказывал об эпизоде перед началом: «Мы готовились, обсуждали форму, регламент, в студии были юристы ЦИК, даже просили меня сделать замечание одному из кандидатов, я сделал, и кандидат выскочил из студии». В стенограмме первых дебатов этого момента нет, на видео вторых также — остается лишь догадываться, кем был этот импульсивный кандидат.
В самом начале первого состязания, прошедшего 7 июля, Мельников обозначил важность события: «Я хотел бы напомнить вам, Вячеслав Францевич, Александр Григорьевич, ведь сегодня Купалье, древний славянский праздник. Папараць-кветка, поиски счастья — это все близко к тому, о чем мы сейчас думаем, — отметил он и пожаловался на бардак в стране: — Позвонил сегодня отец из деревни и сказал, что молодежь опять поломала заборы и забросила куда-то все калитки… Это очень близко [к теме дебатов], потому что поиски нашего общего счастья напрямую связаны с тем, какую судьбу мы изберем. Республика в сложнейшем положении. Каковы пути выхода из этого кризиса? Каковы сроки? Что нас ожидает в ближайшем будущем?»
Два кандидата поблагодарили своих избирателей и призвали их прийти на участки. Как отмечал Наумчик, так исчезли последние надежды, что Кебич снимется (если бы он так поступил и Лукашенко не набрал 50%, то выборы проводились бы снова — но уже без участия этих политиков).
Взаимная пикировка началась быстро. Лукашенко обвинил премьера в том, что несколько банков вывели из Беларуси восемь миллионов долларов. «Я хотел бы также поблагодарить Вячеслава Францевича за то, что он откликнулся на то, чтобы сегодня состоялись эти теледебаты», — с хитрым расчетом сказал молодой политик и сразу перешел к своей программе. «Сущность ее состоит в том, что мы со своей командой договорились опуститься с макроуровня на землю, опуститься на производство, туда, где живут сегодня мои избиратели, где живут наши люди», — подчеркнул Лукашенко.
Кебич парировал, что правительство не отвечает за перемещение валюты. «А теперь относительно того, что вы, <…>, сказали, что вы довольны, что я согласился [на дебаты]. Я думаю, что не надо брать на себя инициативу, что вы якобы меня пригласили. Мы, по-моему, с вами договорились вместе, давайте не будем делить здесь наши, так сказать, какие-то дополнительные права», — возмутился премьер (как отмечалось выше, дебаты на самом деле были его инициативой). «Что касается, что вы якобы опустились в народ, я хочу сказать, что правительство давно работает в таком режиме, и, принимая решения, мы обязательно разговариваем с народом, прислушиваемся к народу», — добавил он.
После этого Кебич спросил своего оппонента, как тот собирается запустить промышленность. Это был настоящий подарок, ведь эта тема была одной из ключевых в программе Лукашенко. Он воспользовался «подарком» на все 100%:
«Представьте, опускаемся в гущу, представьте, сегодня люди, кто в деревне работает, которые сегодня выброшены из производства и ушли в вынужденный отпуск, люди, которые без содержания уволены, поскольку стоят промышленные предприятия, — они вернутся в сентябре, когда детки пойдут в школу, к своим станкам, а там стоят те же тракторы, стоят МАЗы, лежат БЕЛАЗы, готовые к отправке, и стоит мертвое производство. Скажите, что делать этим людям, как содержать им свои семьи? Поэтому, подумав со своей командой, мы решили, что будет сверхцинизмом, если мы не займемся этой проблемой. И неправда, что сегодня нельзя сделать, чтобы наши промышленные предприятия работали».
Звучит эффектно и подкупающе, но как именно это будет сделано, Лукашенко не объяснил. Позже он добавил: «В части промышленности я уже сказал: к 1 января 1995 года надо запустить промышленные предприятия. Мы отрегулируем налоги, заключим соглашения, договоримся».
Воспользовавшись моментом, молодой политик выставил себя жертвой — обвинил Кебича и его окружение, что те сорвали его вторую встречу с премьер-министром России Виктором Черномырдиным. А вот на первой они якобы договорились о том, что россияне «все-таки будут уважать выбор [беларусского] народа» и помогут тем, что купят продукцию беларусских заводов. «Мы встретились с посланцами братского народа, людьми, близкими и к президенту, и к правительству. Состоялась двухчасовая беседа. И мы с ужасом обнаружили, что в России сегодня нечем пахать землю, а у нас на Минском тракторном заводе стоят тракторы», — заявил Лукашенко.
Кебич понял, что совершил ошибку, подарив инициативу оппоненту, и попытался оправдаться. Он стал доказывать, что не мешал встрече с Черномырдиным, что безработица составляет 1,8% и ни одно предприятие не стоит без работы, что размер инфляции меньше, чем сказал его оппонент (не 50%, а 17%). «Александр Григорьевич, уважаемый мой коллега, мы с вами очень давно встречаемся, мы уважительно относимся друг к другу, я бы хотел попросить, вы все-таки ответьте (я отвечу, когда меня спросят): почему не покупаются тракторы, комбайны, те же БЕЛАЗы. Предприятия работают, вы сами признали — раз на складах есть продукция, значит, предприятия работают», — спросил Кебич.
«Похоже, что сегодня пошел разговор в том русле, что вы задаете вопросы, а я отвечаю. Меня это устраивает», — парировал Лукашенко и продолжил удерживать инициативу. Он детально расписал спад беларусской экономики по отраслям, приводя цифры. Кебич с ними не согласился и продолжил спрашивать о плохих продажах тракторов и другой техники.
«Мы ее продадим. Мы вам это гарантируем. Первого января, я же вам назвал срок. Мы продадим эту продукцию, купит ее Россия с удовольствием, у нас прекрасные автомобили и хорошие тракторы, вы это прекрасно знаете, и неплохие телевизоры. Мы продадим. Они на складе лежать не будут», — заявил Лукашенко.
Как видно, это были лишь общие слова, не подкрепленные ни доказательствами, ни конкретными планами. Но у Кебича за годы у власти решить проблемы промышленности не получилось, поэтому телевизионная аудитория была склонна верить его оппоненту.
Затем Лукашенко огласил основные пункты своей популистской программы: борьба с инфляцией и ростом цен, борьба с коррупцией, улучшение отношений с республиками бывшего Советского Союза. И тут же припомнил Кебичу договор с Россией об объединении денежных систем, который тот подписал с Черномырдиным в Москве в апреле того года. Это было бы прямой сдачей части суверенитета. Но Лукашенко упрекал Кебича как раз в том, что проект не был реализован. Да еще и обвинил премьера, что именно при нем в Беларуси появилась национальная валюта, хотя до этого ходили «удобные» общие, еще советские рубли, которые выпускались в России.
Беловежская пуща и общие оценки дебатов
Позже Лукашенко сделал ход конем. «Зачем вы с другими людьми два с лишним года назад в Беловежской пуще, не просчитав, к чему это приведет, поломали страну? Зачем вы поставили свою подпись под Беловежским соглашением? Вы ведь знаете, что сегодня 70 с лишним процентов как минимум сожалеет о том, что произошло», — заявил он.
Беловежские соглашения поставили точку в существовании СССР и сделали Беларусь де-факто независимой страной. Но реформы в Беларуси не проводились, уровень жизни ухудшался, поэтому часть населения действительно ностальгировала по Союзу, что подогревалось государственными СМИ.
Если бы Кебич осудил выпад Лукашенко, от премьера бы отвернулся его же консервативный электорат. Поэтому ему пришлось оправдываться.
«Там, как вы знаете, было подписано два соглашения: политический документ, подписанный тремя человеками — Ельциным, Кравчуком и Шушкевичем, и экономический, подписанный нами — премьерами. И когда подписывали экономический договор, разве ставили мы вопрос о том, что должны быть разорваны экономические связи, что не должно быть единого экономического пространства, что должны быть таможни, что у каждого должна быть своя отдельно взятая армия. Мы же этого не предусматривали, и я не виноват, что националисты во всех странах начали националистическое одеяло каждый натягивать на себя».
А дальше премьер и вовсе принялся жалеть себя: «Под огромные аплодисменты Верховного Совета этот договор был ратифицирован. И я представляю себе, если бы тогда я, председатель Совета министров, высказался против ратификации договора. Да меня бы смели, я был бы изгоем на этом Верховном Совете».
В какой-то момент ведущий вмешался в споры и заявил, что Лукашенко потратил на семь минут больше эфирного времени, чем Кебич, а до конца передачи оставалось десять минут. Премьеру дали слово. Однако тот вновь стал оправдываться и жаловаться на Нацбанк, который заблокировал соглашение об общей валюте с Россией. А в конце снова призвал избирателей прийти на участки.
Впечатление от выступления действовавшего главы государства было удручающим, это признавали все. «После прошедших в четверг теледебатов, на которые премьер так долго не соглашался, ринг остался за Лукашенко. Он выглядел настоящим народным героем, то и дело отчитывая премьера, словно провинившегося ученика. А Кебич не смог противостоять этому напору и пошел на попятную. Он поддался на уловки Лукашенко и попытался доказать, что он не верблюд. Хотя это у него, прямо скажем, не получилось: руки тряслись, и чувствовал он себя не в своей тарелке», — отмечал российский «Коммерсант».
«В кадре был тогдашний хозяин страны премьер Вячеслав Кебич. Его-то и побил в стиле „Лучшая защита — это нападение“ напористый директор совхоза Александр Лукашенко. Премьер ответил за весь постсоветский бардак. Точнее, отвечал невнятно, что и сыграло фатальную роль», — вспоминал аналитик Александр Класковский.
Исследователь Валерий Карбалевич так оценивал тот поединок в книге «Александр Лукашенко: политический портрет»: «Как и следовало ожидать, они (дебаты. — Прим. ред.) свелись к обвинениям друг друга. Лукашенко оказался лучше подготовленным и все время заставлял Кебича защищаться. Последний даже не нашел, чем занять все отведенное ему время».
Александр Федута в своей книге был еще более категоричным.
«Во время дебатов Лукашенко просто по стенке размазал противника. Вячеслав Кебич, привыкший к подготовленной аудитории, которую ему услужливо собирали его штабисты, безуспешно пытался заставить соперника перейти к обсуждению каких-нибудь конкретных вопросов.
— Вот вы говорите, что запустите заводы. А как вы это сделаете? — с упорством бывшего заведующего отделом промышленности ЦК КПБ (Центрального комитета Коммунистической партии Беларуси. — Прим. ред.) экзаменовал оппонента Кебич.
— Запустим! Вы не запустили, а мы запустим! — бодро, как троечник на экзамене, отвечал Лукашенко».
Ради объективности, подобной фразы в стенограмме мы не нашли. Но общая атмосфера дебатов передана правильно.
«И этого было достаточно! — продолжал Федута. — Народу были нужны уверенные и простые ответы на простые вопросы. „Мы сделаем! Мы знаем как!“ По отношению к действующему руководителю презумпция невиновности практически не действовала, зато с избытком веры переходила на все, что бы ни городил его соперник».
Вторая встреча и невыполненные обещания Лукашенко
Второй раунд дебатов прошел уже на следующий день, 8 июля, причем в форме общения с прессой. Приглашения получили:
- беларус Александр Старикевич, московская газета «Известия»;
- Татьяна Щербина, московская «Новая ежедневная газета»;
- Павел Якубович, «Народная газета»;
- Юрий Дракохруст, «Радыё Свабода»;
- Вячеслав Зенькович, агентство «Интерфакс»;
- Николай Васюков, «Беларускі час».
Выбор этих журналистов объяснялся просто: именно их кандидатуры согласовали оба кандидата.
«Проигрышем для Кебича обернулось и приглашение журналистов. От них ждали, что они будут загонять в угол Лукашенко. Но напрасно. Ведь что я, например, говорил тогдашнему собкору „Известий“ Александру Старикевичу, уговаривая его прийти на дебаты? „Кебича вы все равно не любите куда больше, чем Лукашенко!“ — и это действовало!» — признавался Федута.
Расчет оказался верным. Первый вопрос от Старикевича звучал так: «Все мы хорошо наслышаны об успехах супруги Вячеслава Францевича, Елены Кебич, в коммерции. Достаточно вспомнить прошлогоднюю историю с закупками очковых оправ и лабораторных весов на 3 млн долларов. Как оказалось, на ниве благотворительности она действует не менее успешно. Это постановление Совета министров Республики Беларусь, подписанное Вячеславом Кебичем, которым он передает во владение Беларусскому фонду социальной поддержки детей, подростков „Мы — детям“ пионерский лагерь „Зубренок“, стоимость которого сейчас оценивается в миллиардах рублей. Хотелось бы знать, каким образом кандидаты намерены бороться с подобными явлениями вообще и с Еленой Кебич, в частности?»
Муж обвиненной стал отвергать все претензии, но Старикевич уточнил, что Елена Кебич является вице-президентом этого фонда. Премьер ответил, что его жена ничего за это не получает. Но в глазах зрителей Лукашенко, сделавший свое имя на борьбе с коррупцией, получил дополнительные очки.
А вот Вячеслав Зенькович сыграл на стороне Кебича и попросил Лукашенко все же уточнить, как тот собирается организовать продажу к 1 января 1995 года тракторов и техники за рубеж. По регламенту первым пришлось отвечать премьеру. Тот повеселел, едва ли не впервые улыбнулся и сказал, что никакой проблемы не существует и все отечественные заводы реализуют свою продукцию (вряд ли это звучало убедительно для беларусов, нередко месяцами сидевших без зарплат). Но и Лукашенко конкретики не дал — лишь стал чрезвычайно мрачен и повторил свои фразы из первой части дебатов о договоренностях с россиянами.
Вопросов было много, некоторые оказались «пророческими». Так, Татьяна Щербина спросила: «Доколе в Беларуси будут преследовать инакомыслящих? И когда перестанут приходить к власти те, кто подавляет человеческое достоинство собственных сограждан?»
«Я вообще ненавижу людей, которые пытаются придавить людей, которые мыслят иначе. Очень просто сегодня руководителю государства или же какому-то государственному органу задавить, простите меня за это слово, человека, за то, что он думает не так. <…>. Людей просто давят на местах для того, чтобы они не шли голосовать или голосовали так, как кому-то хочется из государственных служащих или хозяйственных руководителей. Обещаю, что этого в Республике Беларусь не будет», — торжественно заявил Лукашенко. Уже в следующем году он сфальсифицировал парламентские выборы и референдум, его подчиненные стали загонять беларусов на участки — и в дальнейшем так было со всеми выборами в годы его правления.
В свою очередь, Юрий Дракохруст спросил у обоих политиков, ратующих за тесный союз с Россией: «Каков минимальный объем суверенитета? Минимальный набор элементов суверенитета, которые нельзя уступать ни при каких обстоятельствах?» «Должен вам ответить весьма кратко с тем, что я, наверное, перебрал [времени, отвечая на предыдущие вопросы]. Я суверенитет объемом не измеряю», — искренне заявил Лукашенко. После его прихода к власти всю вторую половину девяностых продолжалась интеграция с Россией, а угроза потерять независимость была высока как никогда.
Павел Якубович спросил о свободе СМИ. Лукашенко ответил, что «пресса должна быть независимой. <…> свободной, никакой политической цензуры». Однако давление на прессу началось сразу после прихода этого политика к власти. На момент этой публикации в заключении находятся 42 представителя медиа.
В целом на второй день Кебич выглядел немного более уверенно. Этому способствовал и формат, напоминавший более привычную ему пресс-конференцию. Премьер даже попытался уколоть противника. Так, Старикевич спросил у обоих политиков: «Вольтер как-то сказал, чтобы добиться успеха, в этом мире недостаточно быть просто глупым. Нужно еще иметь хорошие манеры. Как вам кажется, чего вам больше недостает?»
«Может быть, мне недостает сегодня находчивости. Может быть, мне недостает того нахальства, которое есть у некоторых других. А что касается глупости, это дело судить другим, но не мне», — ответил Кебич.
«Я так понял, что и нахальства, и настойчивости у Лукашенко должно хватать. Пусть будет так», — прокомментировал его оппонент.
Как вспоминал Федута, пресс-секретарь Заметалин тогда «усиленно уговаривал кого-нибудь из представителей прессы спросить премьера, каковы виды на урожай. Но до самого конца программы Кебич не дождался паса в аграрный сектор электорального поля, и ему пришлось пасовать себе самому: «Ну, а почему никто меня не спросит, каковы виды на урожай?»
«Виды, как выяснилось, были неплохие, вот только урожай (уже после выборов) пришлось собирать не тому, кто сеял», — иронически писал Федута.
10 июля 1994 года во втором туре Лукашенко получил более 80% (Кебич лишь около 14% — меньше, чем в первом туре) и стал президентом Беларуси.
Вероятно, дебаты сыграли свою роль в его победе. Но нельзя не отметить, что тогда он был в выигрышном положении: сам находился в оппозиции, а за многочисленные проблемы в экономике отвечал его оппонент. Вкупе с многократным использованием демагогических приемов это дало мощный эффект.
Однако вид раздавленного Кебича явно запечатлелся в памяти Лукашенко, повлияв на его поведение на всех последующих выборах. Он не мог не осознать, что, попадись ему в соперники такой же уверенный популист, как он сам — теперь, когда он, Лукашенко, у руля и отвечает за все проблемы — победить такого соперника он вряд ли сумеет. Скорее, лишь потеряет очки и будет унижен на глазах всей страны. А потому больше на дебаты Лукашенко не приходил никогда.
Читайте также
